Весна в Стамбуле, или Отношения vs Одиночество

Мое знакомство со Стамбулом было лишь легким рукопожатием. Беглым взглядом из окна экскурсионного теплохода. Пока пароход плыл между двух берегов пролива Босфор, воображение запечатлевало городские пейзажи в манере импрессионистов. Вместо четкого прорисовывания деталей, лишь проживание-ощущение увиденного.

Два дня, которые я провела в Стамбуле, до сих пор кажутся мне сном, в котором расплывчатые очертания турецкой столицы вырисовываются по контурам тут и там растущих мечетей. Именно — растущих, а не стоящих. Их серые или кое-где терракотовые стены высятся на холмах по берегам Босфора подобно дубам, платанам или каштанам. Их основания тверды, их стены надежны, их цель и суть — соединять небо и землю. Как дерево исходит своими корнями из земли, а ветвями тянется к солнцу.

Настроение Стамбула — тоска и необоснованная внутренняя тревога. Только сейчас, по прошествии времени, я могу понять, что эти чувства были предвестниками перемен. Началом очищения от тех чувств, которые сотни лет хранились в глубинах моего существа и стали постепенно подниматься на поверхность.

Начало новых отношений с мужчиной совпало с путешествиями в страны мусульманского мира. Мира, где считается, что порядок жизни прост и ясен. Женщина — хранительница домашнего очага и семейного уюта. Мужчина — добытчик и хозяин. Властитель даже, я бы сказала.

Так вот, в Турции почему-то на меня накатило острейшее чувство внутреннего протеста против такого миросутройства. Это было смутное, никакими внешними событиями не вызванное, ощущение. Страхи, прожитые женщинами в разных странах и в разные тысячелетия земной истории, взывали обратить на них внимание.

Только сейчас я понимаю, каким мощным гейзером бил внутри меня страх, что если я «поддамся», «попаду в ловушку» здоровых отношений с мужчиной... Здоровых, это где мужчина — мужчина, а я — женщина. Здоровых, значит, хотя бы отчасти строящихся на тех же принципах, что и жизнь в мусульманском мире... Или в ведическом, или в христианском, или в древнерусском... Что для меня одно и то же. А точнее: ловушка. Ловушка, в которую, если попаду, то все мои творческие планы, мечты, идеи, желания, порывы, так и останутся планами, мечтами, идеями, желаниями, порывами... Нереализованными. Погребенными под горой мытой — мною — посуды. Под тоннами приготовленных — мною — завтраков, обедов и ужинов. Под стопками глаженных - мною — рубашек и пеленок.

Почему я так думаю? Потому что, в особенно хорошие периоды творческого подъема, я могу с утра и до вечера без остановки заниматься творчеством, еле успевая хотя бы начать все, что задумала и вопрошая Небеса, где бы взять еще времени, из какого источника почерпнуть еще энергии, к каким высшим и земным силам обратиться, чтобы все задуманное было реализовано наилучшим образом....

А еще, потому что в моей личной истории жизненных странствий, в истории моего рода и в коллективном бессознательном нашей планеты я видела тысячи, миллионы женских воплощений (в том числе, своих), погребенных заживо под гнетом социальных норм и правил, диктующих женщине в эпоху веками торжествующего патриархата быть невежественной, униженной и подавляемой. Быть слабой, чтобы ни коим образом своей собственной гармонично выраженной силой не подкосить мужскую власть над ней — женщиной — и над всем миром.

Мне повезло, что в тех отношениях, которые случились со мной этой зимой, я цвела как редкий цветок в оранжерее с самыми усовершенствованными системами ухода и полива. И то, что я пишу сегодня — ни в коем случае не обвинения и не упреки. Мне не в чем упрекнуть мужчину, который за несколько месяцев подарил мне столько любви и принятия, сколько до сего момента я не получала ни от одного другого.

Просто так бывает, что когда мы получаем очень много любви, на поверхность выходят те подавленные и неосознаваемые чувства, которые мы прячем даже от себя самих слишком долго. Настолько долго, что с целью быть замеченными нами, они врываются в наши жизни с черного входа, рушат и громят все, подобно революционерам, пришедшим на смену царской власти в России. Переворачивают жизнь с ног на голову, чтобы на обломках, развалинах и пепелищах наших отношений возникли ростки чего-то нового. Нового уровня любви и принятия себя. А значит — и других людей.

Так снег весной тает на первых лучах теплого солнца, обнажая всю грязь, покоящуюся под его покровом с прошлой осени.

Так произошло в этот раз со мной. В этот раз, в очередной раз. Страхи, безжалостно, без разбора крушащие все хорошее, и все плохое. Страхи, которые заставили меня снова остаться один на один с самой собой и увидеть парадоксальную вещь.

Там, под страхом близости и под страхом потери себя — в мужской жизни, под грузом мужского тела и семейных обязательств, покоится еще более сильный и пронзительный, будто режущий мое тело напополам, страх. Страх остаться одной.

Парадоксально, абсурдно и глупо. Бояться отношений, потому что есть привычка терять в них себя. Хотеть отношений, потому что страшно оставаться одной. Страшно оставаться собой. Куда как проще найти кого-то, в ком можно раствориться, потерять себя, снимая всю ответственность за собственное Бытие со всеми вытекающими. В этот очередной раз моя внутренняя правда подталкивает меня быть. Быть собой. Быть с собой. Вглядываться в себя. Не ради эгоизма, а ради постижения науки любви. До тех пор, пока не исчезнет желание прикрывать свои кровоточащие нужды другим человеком, подменяя истинную любовь - жертвой, претензией. Стремясь отрезать по живому от другого человека заплатку, которой можно заткнуть дыру в сердце, в голове, в душе...

Я не знаю, сколько времени мне еще нужно, чтобы созреть для такой любви: любви от избытка, а не из нужды. Я не знаю, случится это в этой жизни, на этой земле или в этой Галактике. Знаю только, что любой опыт, который я проживаю — бесценен.

Один мудрец на вопрос, в чем секрет его успеха, ответил, что он просто позволяет происходить тому, что происходит. Я не мудрец, я только учусь. Однако из всего прожитого этой зимой, весной и началом лета, я сделала вывод, что тому, что происходит, нужно просто позволить происходить.

Жаль, что я это поняла не сразу и много сил потратила на сопротивление своим собственным чувствам. Было бы здорово просто наблюдать их течение, как я наблюдала корабли, плывущие по Босфору.